Бредовые синдромы

Паранойяльный синдром - постепенное формиро­вание систематизированного бреда, обычно (особенно на первых порах) эмоционально насыщенного и до какой-то степени правдоподобного, лишенного явных нелепостей. При этом бреде не бывает галлюцинаций (ни истинных, ни псевдогаллюцинаций). В ряде случаев рассматриваемый вид бреда может формироваться на основе сверхценной идеи. По содержанию это чаще всего бред изобретательства, ревности, физического недостатка, любовный, сутяжный. Как правило, он очень стоек. 

Переводчик, долгие годы специализировавшийся в области тех­нических переводов, с течением времени пришел к убеждению, что все это - «ерунда», что «техника не будет совершенной до тех пор, пока не будет совершенной человеческая порода», и «стал разрабатывать научную основу этого усовершенствования». Занимался этим несколько лет, настойчиво посещал ученых медиков и биологов, предлагая им «претво­рить его открытия в жизнь». Всюду ходил с толстой папкой полной спра­вок, вырезок из газет и журналов, главным образом популярных. Предла­гал создать такой научно-исследовательский институт, «где бы все со­трудники вели эксперименты на себе» и «путем перекрестного скрещи­вания добивались получения наилучшего потомства». Признаков слабо­умия не обнаруживал, с собеседниками был вежлив и корректен, но ни­каким разубеждениям не поддавался и был непоколебимо убежден в сво­ей правоте. Несогласие же с ним (в том числе и крупных ученых) объяснял тем, что «все это слишком ново» и «не всем дано смотреть далеко вперед», а в дальнейшем и тем, что «завистники ему мешают».

Галлюцинаторно-параноидный синдром включает себя бредовые идеи и галлюцинации. Одной из разновид­ностей этого синдрома является синдром Кандинского-Клерамбо (синдром психического автоматизма). Это галлюцинаторно-параноидный синдром, состоящий из псевдогал­люцинаций, бредовых идей воздействия (бред физического воздействия - разновидность бреда преследования) и явле­ний психического автоматизма. Последние делятся на идеаторные, или ассоциативные (симптом открытости: эхо-мысли, звучание мыслей, вкладывание чужих мыслей, отня­тие собственных мыслей, разматывание воспоминаний, вну­шение сновидений и т. д.), двигательные или кинестетиче­ские (всеми движениями больного управляют), сенестопатические (делают чувства, создают ощущения боли, жжения, жара).

Все симптомы, составляющие синдром Кандинского-Клерамбо, тесно между собой связаны: псевдогаллюцинации сопровождаются чувством сделанности, т. е. связаны с бре­дом воздействия, с этим же связаны и явления психического автоматизма, а также такие входящие в состав синдрома на­рушения, как «чувство овладения» (больным «овладели», он «не принадлежит себе») и так называемый синдром внутрен­ней открытости. Последний, обычно очень тягостный для больных, заключается в убеждении, что все помыслы чело­века, в том числе и самые интимные, сейчас же становятся известны всем окружающим.

Больной сообщает, что вот уже несколько лет он находится под постоянным воздействием каких-то аппаратов, направляющих на него «лучи атомной энергии» Понимает, что это воздействие исходит от ка­ких-то ученых, ставящих эксперимент. «Они выбрали меня, потому что у меня всегда было богатырское здоровье». Экспериментаторы «отнимают его мысли», «показывают ему какие-то образы», которые он видит внутри головы, в голове же «звучит голос» - «тоже их работа». Внезапно во время беседы больной начинает гримасничать, кривить рот, подергивать щекой. На вопрос, зачем он это делает, отвечает: «Это вовсе не я, это они лучами жгут, направляют их на разные органы и ткани». «Вот вначале подействовали на тройничный нерв, а вот уже и лицевой нерв прижгли (больной по специальности врач и до заболевания был преподавателем анатомии). Жаловался также, что «эти ученые изуверы» воздействуют на его внутренние органы - «прижигают гениталии», «мочу задерживают», «на проводящую систему сердца воздействуют», «в голове жар вызывают».

Парафренный (парафренический) синдром состоит из систематизированного бреда величия (обычно фантастического характера) и преследования, а также явлений психического автоматизма и псевдогаллюцинаций. Нередко сочетается с повышенным настроением.

Больная, много лет высказывающая бредовые идеи физического воздействия (существует специальная организация, которая какими-то сверхмощными аппаратами воздействует на нее, на ее психику, отдает е мысленные приказы, жжет ее тело), затем стала говорить, что у нее «этой организацией установилась двусторонняя связь». Заявляла, что она теперь тоже может воздействовать на окружающих, «передавать им свои мысли, сплошь такие гениальные». Уверяла, что «этими передачами» способствует мировому прогрессу, влияет на ход истории, помогает творить художникам и композиторам, что ее мысли приводят в действие «особые секретные аппараты, трансформирующие солнечную энергию». Настроение приподнятое, благодушна, хотя иногда, главным образом при виде родственников, дает злобные реакции.

Синдром Котара чаще всего состоит из сочетания тяжелой депрессии и бреда отрицания, или нигилистическо­го бреда. Однако в со­став этого синдрома могут входить и такие бредовые идеи, как бред гибели мира, бред мучительного бессмертия и бред отрицательного величия (бред злого могущества). Бред му­чительного бессмертия заключается в убежденности, что больной никогда не умрет, вечно будет жить и вечно мучить­ся. Бред отрицательного величия, или злого могущества, ха­рактеризуется стойкой убежденностью, что уже само суще­ствование больного приносит всем окружающим, а то и все­му миру огромный вред, непоправимый ущерб. Например, больной упорно отказывается от еды, ибо «и так уже объел весь мир, скоро все люди с голоду погибнут»; другая больная уверяет,  что ее дыхание - «зловонное и мерзкое» - может погубить на земле все живое.

Больная Н., 60 лет, очень депрессивная, упорно отказывается от еды, объясняя это тем, что «пищеварительного тракта уже нет», «он полностьюсгнил», «пища может попасть только в легкие», «мышцы тоже все высохли». «На веки вечные останусь таким живым трупом», «буду только мучиться», «постоянно думаю, как было бы справедливо, если бы я умерла да ведь смерть меня не возьмет». Умоляет врачей помочь ей в этом,  «договориться, чтоб сожгли в атомном реакторе» - «может быть, хотя бы эта сила меня убьет, а то ведь так и буду вечно гнить заживо».

Синдром дисморфомании - дисморфофобии харак­теризуется обычно триадой М.В. Коркиной, состоящей из идей физического недостатка («ноги такие уродливые», «нос, как у Буратино», «уши, как лопухи» и т. д. ), бреда отноше­ния («все смотрят и смеются», «кому приятно смотреть на урода», «люди па улице пальцем показывают») и понижен­ного настроения, иногда вплоть до тяжелой депрессии с мыслями о самоубийстве.

Сама идея физического недостатка чаще всего являет­ся бредом паранойяльного типа (когда мысли об уродстве касаются совершенно правильной части лица или тела), ре­же - сверхценной идеей (в этом случае небольшой дефект, например несколько искривленные ноги, воспринимается как «потрясающее уродство», «позор»). Больным с идеями физи­ческого недостатка чрезвычайно свойственно стремление к «исправлению», «коррекции» тем или иным путем своего мнимого или резко переоцениваемого физического недостат­ка. Особенно активно они посещают хирургов, добиваясь не­показанной им косметической операции.

Значительно реже мысли о том или ином физическом дефекте носят характер навязчивых образований. Поэтому более правомерно в большинстве наблюдений говорить не о дисморфофобии (гр. dys - приставка, означающая расстройство, + morphe - форма) - навязчивом страхе по поводу не­правильной формы той или иной части тела (хотя такие на­блюдения тоже имеются), а о дисморфомании (гр.mania -безумие, страсть, влечение).

Больной Г., 20 лет, твердо убежден, что у него «ужасно уродли­вый нос», имея в виду маленькую горбинку. Убежден, что стоит ему где-нибудь появиться, как все тотчас начинают его разглядывать и смеяться над ним. Поэтому выходит из дома только в темноте, да и то старается ходить по темным безлюдным улицам. Если же возникает крайняя необ­ходимость выйти днем, то, заклеивает нос пластырем или вызывает силь­ный его отек, сажая на область переносицы пчел. В таком виде чувствует себя более спокойно и может даже появляться в общественных местах: «Хотя нос и раздулся, зато все видят, что это просто отек от укуса пчелы, а уродства не видно». Очень подавлен, плачет, думает о самоубийстве. Многократно обращался к хирургам-косметологам с просьбой «убрать это безобразие», «освободить от уродства» (в действительности же, по определению косметологов, у больного очень правильное и красивое ли­цо, в том числе и нос).

Бредовые синдромы не являются чем-то постоянным и неизменным. Так, в частности, паранойяльный синдром может сменяться синдромом Кандинского-Клерамбо, а тот в свою очередь - парафренным, что нередко и бывает при па­раноидной шизофрении. Приведем для иллюстрации крат­кую выписку из истории болезни.

Шестнадцатилетний школьник, до этого живой и общительный, стал все чаще уединяться, избегая прежде всего общественных мест. Не­редко, особенно если полагал, что за ним никто не наблюдает, рассмат­ривал свое лицо в зеркале. Часто плакал. Рассказывал близким, что его подавленное состояние связано с «ужасным уродством нижней челюсти», «непомерно большой и широкой». Упрашивал хирургов сделать ему кос­метическую операцию, никак не реагировал на их заверения, что челюсть у него самая обычная, что абсолютно никаких дефектов в ее строении нет. Через несколько лет «стал замечать», что между ним и окружающи­ми «существует какая-то мысленная связь», что у него «особая работа мозга», «способность к передаче мыслей на расстоянии». Уверял, что эта передача «может осуществляться непосредственно через череп» либо «через клетчатку в мозг, так экономнее». Эго «воздействие извне» спо­собно не только передавать мысли, но и оказывать различные другие действия, например, вызвать покраснение глаз, их «просветление», слезо­течение и т.д. Кроме того, этой «передачей» можно «наводить прямо в голову различные зрительные образы», «видно в голове, как в туманном зеркале». О челюсти к этому времени почти не вспоминал и бредовых идей отношения в это время также не высказывал (трансформация пара­нойяльного синдрома в синдром Кандинского-Клерамбо). Спустя еще несколько лет можно было наблюдать трансформацию и синдрома Кан­динского-Клерамбо; он постепенно сменился парафренным синдромом. В этот период больной уверял, что «мысленную связь он установил и с дру­гими планетами, слышит голоса и звуки с других планет, из других ми­ров». Требовал связать его с учеными-физиками, так как он «открыл ве­личайший закон», «такого еще никогда ни с кем не было», он обладает «особым магнетизмом», «может выработать систему улучшения жизни во всей Вселенной» (фантастический бред величия).

Под редакцией профессора М.В. Коркиной